Репрессии и раскулачивание

Зимой 1932/33 г. страшный голод охватил Поволжье, Украину, Белоруссию, Кубань, Северный Кавказ, Казахстан. Голодали и в Сибири. В голодающих районах смертность достигла огромных размеров. Питались кониной, мясом собак, кошек, кротов. Повсеместно были случаи каннибализма и торговли человеческим мясом.

Из вспоминаний К. В. Филиппова (Саратовская обл.): «Ракушки из Хопра съели, лес ободрали, гнилую картошку съели, мышей, кошек, собак. Дохлую конину, облитую карболкой, отмачивали и ели. Люди падали, как инкубаторские цыплаки. Мы однажды с отцом купили холодец, а он оказался из человеческого мяса…»

Донесение в Уралобком ВКП (б) областного прокурора Виноградова 2 апреля 1933 г.: «Лежат на поверхности два гроба с умершими, причем при осмотре установлено, что у одного трупа отрезана голова и ноги, а туловище похищено, у второго трупа обрезана мягкая часть ягодицы. Спецпереселенцы похитили труп, перерезали его на части с целью употребления в пищу. Группа спецпереселенцев 12 марта ночью с кладбища похитила труп человека, изрубила его на части и употребила в пищу».

«В Петропавловском леспромхозе один старик зарубил второго и приказал своей жене варить суп из «барана» — вспоминал П. А. Чернов (Свердловская обл.) — «По какой, трудно вспомнить, надобности мать зашла в соседний двор, где ютилась вдова-переселенка из Белоруссии. Дело было весной 1933 г., когда поселки уже замирали и вдовели. Хозяйки дома не оказалось, но в углу Татьяна Чернова увидела деревянную бочку, из которой торчали детские ноги. Тело ребенка было разделало и частью съедено».

Донесение Прокурору РСФСР, обкому ВКП (б) 10 июля 1933 г.: «13 июня в деревне Усть-Турке вскрыто убийство мальчика четырех лет с целью употребления в пищу своим отцом. Днем отец послал свою жену в поле за травой для супа и сказал, что будет варить краденого барана. В отсутствии жены он зарезал сына перочинным ножом, отрезал голову и конечности, остальное тело заложил в котел и варил…»

Общие потери от голода до сих пор не установлены. Называют цифры от 3 до 7 млн.чел. В настоящее время националисты на Украине это бедствие называют «голодомор», будто бы он был направлен только против украинцев.

В конце декабря 1929 г. Сталин призывал «ликвидировать кулачество как класс», «ударить по кулачеству… так, чтобы оно не могло больше подняться на ноги…» В середине 1930 г. была создана специальная комиссия под председательством Вячеслава Михайловича Молотова по борьбе с кулачеством. Перед ней была поставлена задача ‑ ликвидировать кулацкие хозяйства в районах сплошной коллективизации, отменить аренду земли и запретить применение наемного труда, конфисковать у кулаков дома, скот, орудия труда, запасы семян и сельхозпродукции.

Конфискация должна проводиться уполномоченными из райисполкомов (районных исполнительных комитетов) с участием сельских советов и представителей бедноты. Нужно было проводить точную опись имущества. Конфискованные у кулаков дома передавать на нужды сельских советов.

Кулачество как организаторов террористических актов и антисоветской деятельности должно было быть подвергнуто репрессиям. Всё кулачество делили на три категории:

1. Высылка в северные и отдаленные районы страны политических преступников.
2. Высылка в северные и отдаленные районы страны крупных кулаков и бывших полупомещиков, активно выступающих против коллективизации.
3. Расселение бывших кулаков после раскулачивания в пределах колхозных массивов.

По данным статистики, в 1929 г. кулаков было 2,5−3% крестьян, но во многих районах пострадали 10−15% крестьянских хозяйств. В 1930—1931 гг. в отдаленные районы Сибири и Крайнего Севера было отправлено около 400 тыс. семей, около 2 млн. чел. В общей сложности от коллективизации пострадало более 3 млн. крестьян. На Севере было создано около 150 поселков спецпереселенцев. Раскулаченные крестьяне работали на лесозаготовках, строили Остяко-Вогульск (сейчас — Ханты-Мансийск), Березового, Салехард.

Тобольск, наряду с городами Соликамском и Надеждинском, играл важную роль на пути следования в Сибирь раскулаченных крестьян. В марте 1930 г. в Тобольск из Тюмени прибыло 8 тыс. подвод, на которых находилось 22 тыс. человек. Тюремных помещений для раскулаченных не хватало. Их разместили для в Софийско-Успенском соборе, который был закрыт в феврале 1930 г.

Репрессии против крестьян вызывали их открытое сопротивление. В январе-марте 1930 г. состоялось не менее 2200 крестьянских выступлений (почти 800 тыс. чел.). Особенно масштабные выступления были на Северном Кавказе, Средней Азии, Нижней Волге, Центре.

Главным местом ссылки для раскулаченных крестьян стал Тобольский округ, включавший в 1920−30-х гг. территорию Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского округов, а также территории Тобольского, Уватского, Вагайского и Ярковского районов. С 1929 по 1940 г. сюда было сослано более 55 тыс. крестьян с Украины, Белоруссии, Поволжья, Кавказа, Кубани. Ссыльные были размещены в 150 поселках, изолированных от местного населения и находящихся под контролем НКВД. Принудительный труд спецпереселенцев применялся на лесозаготовках, добыче и переработке рыбы, строительстве, водном транспорте.

Спецпереселенцы являлись носителями хозяйственных традиций и способов обработки земли, которыми охотно делились с местными жителями. Тяжелые условия жизни вынудили ссыльных даже в отдаленных районах (Самаровском, Сургутском, Березовском) заниматься огородничеством. В конце 1930-х гг. спецпереселенцы составляли до 70% работников сельского хозяйства на Севере.

Самоотверженным трудом спецпереселенцев были введены в эксплуатацию 5 леспромхозов, 9 крупных рыбозаводов, два рыбоконсервных комбината — Салехардский и Ханты-Мансийский, десятки животноводческих и звероводческих ферм.

Главной задачей властей являлось «перевоспитание кулака». В поселках проводилась культурно-просветительская работа. Были построены школы. Для взрослых существовали курсы по ликвидации неграмотности. В начале 1940-х гг. дети ссыльных получили возможность учиться в средних профессиональных учебных заведениях Омска, Салехарда, Тобольска, Тюмени и Ханты-Мансийска.